Он умел быть разным во всех своих ролях и каждую из них делать незабываемой. Но только в "Семнадцати мгновеньях весны" мне так и не удалось до конца разделить в душе впечатление от артиста и от его героя.

Вспоминаются темные и странноватые вечера, выплывающие из детской памяти. Фильм шел впервые, его смотрели мои родители, я его еще не тянула. Я просто играла рядом на лоскутном одеяле. Я уже знала немного об этой войне, и отец объяснил мне то единственное, что я тогда понимала в этом фильме: "... а это наш русский разведчик". Почти все герои были в черной форме, я долго их не различала. Но возясь со своими игрушками, то и дело вскидывала голову на экран и однажды научилась отличать его от остальных. Это пронзительное и сильное впечатление от человека я помню до сих пор. Мне было три года.

За окном темно и где-то рыщет моя тревога, она еще слаба, она поэтична. Гудок ночной электрички, шелест машин по Можайскому шоссе, дедушкины военные песни... Тревога в щелканье метронома. В выражении его лица.

Этот фильм - моя память о стране, в которой я родилась, мой мост в прошлое, моя преемственность. Его текст замурован в меня наглухо, наизусть. Его сила вытаскивала меня из отчаяния. Он давно записан на диски, и книги лежат рядом, но со смертью Вячеслава Тихонова непоправимо обрывается что-то важное в этой преемственности.